Фото автора
Положа руку на сердце следует признать, что открытие охоты на неделю раньше было бы своевременнее. Пик пролета гусей пришелся именно на это время. И тихие вечерки с теплым моросящим дождичком как нельзя лучше способствовали успешной охоте на вальдшнепа. Но, тем не менее, сезон состоялся! Кому-то повезло больше, кому-то меньше, но без выстрела никто из выехавших в угодья не остался. Другое дело, насколько результативны были эти выстрелы? И есть ли вообще смысл в стрельбе на 100, 200, 300 метров? Но это уже набившая оскомину «старая песня о главном».
Особенностью текущей весны было полное отсутствие разлива рек. Уровень воды в Цне и Мокше даже не подошел к обычно переливаемому урезу русла. А нет воды — в лугах гусю делать нечего, поэтому однозначно — в поля!
Накануне открытия вдвоем с приятелем отправляемся оценить обстановку. На полевых дорогах, конечно, грязь, но проехать можно, а с комьями грунта, летящими на капот и крышу «Нивы», можно и не считаться!
Обнаружить скопление гусиных стай численностью около полутора тысяч голов удалось рядом с асфальтовой дорогой. Ну разумеется!.. Бывшее кукурузное поле, где же ему быть, как ни здесь! Сидят гуси достаточно широко, и, с учетом обычных перемещений, мы легко находим место для обустройства скрадков утром. Народу здесь завтра, безусловно, будет прилично, но найти тихое место на открытии вряд ли удастся где-либо.
Наутро друг Сашка ехать отказывается, сославшись на плохое самочувствие. Крепко же его прижало, если охотник, глаза которого вечером горели азартным огнем при виде такого количества здоровенных говорливых птиц, принял решение остаться дома!
И это охотники?!
Мне удается подъехать к заросшему кустарником ручейку. Дальше пешком около километра. Не хочется нести зачехленное ружье, но правила следует соблюдать независимо от того, нравятся они нам или нет! Обустройство скрадка и расстановка профилей и объемных чучел занимает около получаса. Все. Я готов к открытию! И какое же разочарование пришлось испытать с наступившим рассветом!..
В сумерках, как на фотобумаге, погруженной в проявитель, проступают очертания уазика, брошенного в чистом поле прямо перед моими «гусями»! Возле машины никого не видно, но такое соседство не может способствовать успешной охоте. Срочно, проваливаясь по колено в раскисшую землю, собираю свою «стаю». Ну надо же было бросить машину на открытом месте!
Нарезать ветки для скрадка уже нет времени, и я связываю веревкой свой несостоявшийся шалаш в вязанку. Теперь я загружен, как солдат на марше. Добрых два пуда, если не больше!
«Вот, гусей еще настреляю — как тащить?» — это, разумеется, шутка. Выбираю вроде бы свободный участок и срочно готовлю новое укрытие. Температура около нуля, и ветер такой, что шапку с головы срывает! Этот ветер и доносит до меня первые раскаты ружейных залпов. Началось! А я еще не готов. Не готов! Срывая кожу с пальцев, рву, скребу по промерзшей еще земле, собирая выцветшую блеклую траву, которую старается отнять ветер. Гуси действительно заметались, закружили над полями. Но я не вижу ни одной стайки, которая летела бы ниже сотни метров! Почему-то это обстоятельство совершенно не смущает моих соседей.
К моменту готовности моего убежища кутерьма птичьих стай и неистовое безумство стрелков несколько поутихли. Я сижу в скрадке, любуясь своими обманками, и периодически испускаю призывные звуки при помощи духового манка. Получается не всегда удачно. Видимо, не хватает слуха или опыта общения с «прибором». Ну не знаю, чего еще мне не хватает?!
Несмотря на продолжающуюся стрельбу, я не заметил ни одного падающего гуся в зоне моей видимости, хотя стрелков наблюдал десятка полтора. Неожиданно со стороны недалекой деревни появился мужик сразу с двумя ружьями за плечами, который направился к центру поля. Он прошел в сотне метров от моих профилей, и я понял, что объяснять ему что-либо бессмысленно…
Ветер старательно выдувал все тепло из-под моей одежды, и, несмотря на серьезную подготовку к длительному пребыванию на холоде, мне было зябко. Соседи уже сожгли не одну сотню патронов, а я не сделал ни единого выстрела. Несколько раз я вскидывал ружье и целился в проносящихся надо мной птиц, но каждый раз заставлял себя сдержаться. Не вижу я смысла в такой стрельбе, и пара магнумовской «двойки» и три «единички» не спешили покидать патронник.
Но вот, увлекшись очередной высотной стайкой, краем глаза замечаю движение гораздо ниже и левее. Два здоровенных гуменника резко взмывают перед моим скрадком. Это прекрасный шанс, и я мгновенно вскидываю свою «итальянку». Выстрел, и первый гусь начинает просаживаться в воздухе. Быстро развернувшись, стреляю в угон.
Промах, промах… Есть! Второй гусак со снижением идет к земле. Но я не слышу шлепка о землю первого! Оборачиваюсь и не вижу ничего ни на земле, ни в воздухе! А второй? Не вижу и второго! Вот это дела… Ну, так не бывает! Выяснилось, что все же бывает. Долгие поиски не приносят успеха. Такого конфуза не случалось со мной давно. Да чего там! Никогда не случалось! Я так и не понял: утянули ли они подранками или все же свалились, и я их просто не нашел.
Через некоторое время я обратил внимание на то, что все стаи, направляющиеся в мою сторону, резко меняют направление. Покрутив головой, с изумлением замечаю человека (охотником назвать его язык не поворачивается) в красно-коричневом камуфляже, открыто сидящего на белесой прошлогодней траве в пятидесяти метрах от моего скрадка. Ну это уже ни в какие ворота не лезет! Придется идти на разборки.
Поздоровавшись, едва сдерживая раздражение, пытаюсь объяснить молодому человеку, что надо бы укрытие какое-то сделать, желательно профиля расставить. Что, сидя рядом с моим скрадком, он и сам не имеет никаких шансов, но лишает их и меня. Вижу в его глазах полную пустоту…
— Да я пойду во-о-он туда лягу!
— Гусь ведь хорошо видит! Ты уж лучше в кусты спрячься.
Догадываюсь, что он из испортившей мне утро машины.
— Вы когда приехали?
— Вчера вечером. Гуся полно было!
— Ну а вечером сколько взяли? — задаю провокационный вопрос.
— Двенадцать!
— Так вчера охота еще закрыта была!
— Да я знаю!
— Так ты браконьер?
— Не-ет…
Вот и поговори с таким! Парень ушел, а я вернулся в свой скрадок. Только реальной возможности отличиться больше не представилось.
Трудовой трофей
На следующее утро мы сидели в поле вдвоем с приехавшим из Москвы братом. Гуся было гораздо меньше, чем в первый день. Летал он еще выше.
Поневоле залюбовался красавцем «Боингом», чернившим широченную инверсионную полосу в лазурном небе. Самолет весь переливался на солнце своими серебристыми плоскостями, прекрасно гармонизирующими с ярко-красным «пузом». Ловлю его в окуляры бинокля и с удивлением замечаю стайку гусей, летящих немного ниже. Вот это да! Простым глазом их и не видно вовсе. Это какая же высота?! А чему удивляться — в те времена, когда сидел за штурвалом сам, встречались с ними на 3600!
В тот день брату повезло (или все-таки не повезло?) — пара гусей налетела прямо на него на высоте не более 15 метров. Правда, попасть в них ему не удалось. Ну так это бывает! Зато какая возможность была!
Своего гуся я взял только на пятый день охоты. Я постарался максимально удалиться от нетерпеливых конкурентов и был весьма удивлен, найдя свой прошлогодний скрадок. Он не сгорел от осенних и весенних палов и находился в весьма приличном состоянии. Подправить его и подновить оказалось делом нескольких минут.
С самого утра стая численностью около пятидесяти птиц заинтересовалась своими искусственными сородичами. Сердце колотилось о ребра как заведенное при виде снизившейся до пятнадцати метров кружащей стаи. Она сделала четыре захода, гуси явно откликались на мои призывы, они лощили крыльями, собираясь подсаживаться, но… Умная птица разглядела неестественную плоскость профилей, и чучела не смогли исправить ситуацию…
В моей практике были случаи, когда пара-тройка гусей сходу подсаживалась к обманкам. Но когда стая делает несколько заходов — никогда.
Несколько косяков я проводил стволом, не решившись стрелять — велика дистанция. И только определив расстояние около пятидесяти метров, со второго выстрела сбил гуся прямо над головой. Косяк, загоготав, сбился в кучу, но я уже бежал к своей добыче, упавшей за деревья, помня о своем позорном дебюте. Прекрасный, чисто битый белолобый стал наградой за мою сдержанность.
Я ездил на утреннюю зорьку каждый день сезона. Распухшие от ледяного ветра в первый же день охоты руки гнулись с трудом. Я дрожал от холода несмотря на теплую одежду. Я отмывал от налипшей грязи профиля и чучела дважды на дню. Я честно охотился, но добытый гусь остался в единственном числе.